The Vampire Chronicles

Оффтоп: Ну-с, позвольте начать!

Арман проснулся от ощущения пустоты. Сосущей пустоты. Обычно, во время дневного сна, вампиры спят крепко, погруженные в свои темные, глубокие и бездонные сновидения, закутавшись в паутину иллюзорности настолько, что проснуться их может заставить лишь пламя, снедающее тонкие нити сна, и плоти, и потока чужой крови в венах. Арман же часто видел цветные сны. Видения, как и почти всякий раз, когда он пил кровь. Яркие пятна пеленой застилали утомленный пресыщенный разум, затмевая всякий голод тела, неотступно терзавший вампира. Жизнь среди Детей Тьмы преподала множество уроков, научила искусствам обольщения и сокрытия. Два века во мраке.

Арман привык к черным одеждам и бледным, ожесточенным лицам своих соратников. Но все же не считал себя таковым. Не в этом была его участь. Хотелось бежать. Страстно хотелось. В безумье тоски, он предавался оргиям, зачитывался старыми книгами, писанными черными магами из истока времен, пытаясь постигнуть природу своего естества, его увлекла алхимия и анатомия, но ни в чем беспокойный разум не находил удовлетворения. И Арман был вынужден смириться.

И сейчас, очнувшись глубоко в подвале Театра, резким движением отодвинув черную крышку дубового гроба, он выпрямился на своем ложе, глубоко вдыхая затхлый воздух подземелья и вперив горящие глаза в глухую темноту. Жажда крови звала его наверх, туда, где за бетонными стенами и каменистой кладкой слышался топот людских ног, цокот и хрип взмыленных лошадей, стук колес о мостовую... Но все это было так далеко, совсем в ином мире. Смирись... приказал внутренний голос. С шествием времени беззаботный юнец Амадео, коим он был почти три века тому назад, превратился в циничного и жесткого демона, скорого на расправу, все с тем же ликом светлого херувима. Медь волос давно покрыла пыль, черные одеяния носили свидетельства кровавых пиршеств, но тонкие пальцы не утратили гибкость, а кожа не истлела, и янтарные зрачки до сих пор смотрели на мир ясно, чуть отстраненно, но все же осознанно.

Арман жил. Но для чего?

Отчетливо послышались звуки... Звуки, отражающиеся от каменных стен. Звуки вампиров, Детей Тьмы, созданий бесшумных по своей природе. Звуки?
Арман давно лежал в своем гробу, отодвинув крышку, вперив глаза в непроглядную темноту, силясь найти ее, уйти до конца... Но очертания стен, массивного стола, стула с резной спинкой тонкой работы, множество канделябров, расставленных по небольшой комнате, отгороженной от всего прочего пространства залы с гробами вампиров тяжелой бархатной драпировкой, все это было тенями, густыми, смазанными, тяготеющими...
Вампиры просыпались. Шаги хрупких безжалостных вампирш выдавали в них голод. Резкие, нетерпеливые, громкие... Арману не нужно было даже читать их мысли, что бы понять, что те жаждут крови... Женщины, актрисы… Нужна новая пьеса, подумалось вдруг Арману. Они ушли. Ушли есть, питать свое существование. И лишь ему, прожившему на свете более трехсот лет, пища была нужна раз в несколько суток... Это угнетало. Арман ощущал себя одиноко, более чем когда либо... Не было ни одного вампира, известного бессмертному старше него. Какая ничтожная меланхолия!

Арман поднялся с шелковой обивки гроба и подойдя к канделябру, зажег свечу. Комнату озарило тусклое мерцание огня... Арман любил свечи. Они разгоняли тьму и все таки оставляли необходимую иллюзию защищенности. Хотя чего ему бояться?..
Он подошел к высокому напольному зеркалу в массивной раме. Навстречу ему шагнул юноша 17ти лет. Темная медь волос, несмотря на беспокойный сон ничуть не спуталась, а локоны лежали на плечах так же аккуратно и блестели тем же невероятно притягательным блеском, что и всегда... Кожа казалась чрезвычайно бледной, а тонкие пальцы, коснувшиеся холодного отражения, были так же тверды на ощупь.
Не спеша подойдя к шифанеру напротив, Арман в задумчивости остановился. В гардеробе преобладали черные одежды, костюмы, все, как один, по последней моде... И сегодняшний день не был исключением. Чем еще заниматься вампиру, когда у него есть вечность?..
Выбрав брюки из плотной теплой ткани, Арман заправил из за голенища высоких сапог на небольшом каблуке, поверх - атласная рубашка с широкими рукавами, и в довершение, перчатки. В последний раз, окинув себя пристальным взглядом, Арман обернулся к выходу.
Из темноты бархатного провала, навстречу выступил Кристиан. Юноша с глазами цвета дождя, озорными и искрящимися, будто постоянная насмешка над миром, над собой... Его шаги были легкими, но движения, как всегда порывисты и игривы. Арман любил его. Быть может больше других своих подопечных. Встретившись взглядом с Арманом, Кристиан остановился, чуть склонив голову в приветствии, на некоторое время повисла тишина.

-Я думал, вы еще спите, сударь. – голос молодого вампира был мягок, но в нем чувствовалась возбуждающая мощь, всегда так сильно действовавшая на Армана. Он двинулся к все еще застывшему на месте Кристиану и провел кончиками пальцев по его черным кудрям. Таки жесткие на ощупь. – Вам послание.
Арман встрепенулся и пристально поглядел на юношу, медленно переведя взгляд на тонкий конверт в его руках. Кто мог писать? Через столько лет? Неужели вампиры, да, да, Дети Ночи проснулись? Быть может Мастер…
Он выхватил письмо из рук Кристиана и обернулся прочь, что бы тот не заметил дрожи в его пальцах, когда они тщетно силились вскрыть конверт. На мгновение – разочарование. Почерк был ему не знаком. Однако содержание заставило Армана пробежать глазами по строчкам еще несколько раз.
-Мой милый Кристиан, - наконец произнес он – Думаю, мне предстоит небольшая поездка.